Aleida Assmann Quotes

• “[Ч]еловек, потерявший в 1945 году дом и имущество, вынужденный вместе с другими беженцами отправиться в полный неизвестности и опасностей путь на запад, вряд ли автоматически воспринимал свою участь как справедливую расплату за преступную войну, развязанную Гитлером. Бессмысленно не признавать экзистенциальный опыт лишь по той причине, что он не соответствует исторической трактовке событий, взятых в широком плане. Каждый человек имеет право на собственные воспоминания. Последующее осознание исторических причин и следствий не может отменить достоверность индивидуального, частного опыта [295].”

  Aleida Assmann

  0 Copy to clipboard Copy quote

• “Зачастую под «мемориальной культурой» понимается совокуп­ность форм и средств культурной мнемотехники, с помощью которой группы или культуры выстраивают собственную коллективную иден­тичность и свою ориентацию во времени, а «историческая политика» отождествляется с «инструментализацией прошлого». Понятие «инструментализации» не является аналитическим, оно полемично и маркирует желание автоматически дистанцироваться от того, что считается «инструментализованным». Питер Новик критически от­несся к подобному употреблению этого понятия, указав, что не суще­ствует коллективных воспоминаний без их инструментализации. Ведь коллективные воспоминания избирательны, они оформляются тем или иным образом, с их помощью всегда преследуются определенные цели во имя настоящего или будущего. Воспоминания обеспечивают легитим­ность, создают чувство общности, служат основой для более или менее критичного представления коллектива о самом себе и не в последнюю очередь препятствуют появлению иных воспоминаний. Поэтому не­верно диффамировать какие-то формы использования воспоминаний как их «инструментализацию»; правильнее говорить о специфических злоупотреблениях воспоминаниями.
  
  Явное злоупотребление — и на этот счет существует довольно широ­кий консенсус — происходит тогда, когда мертвых людей задним числом используют как агентов поддержки собственных интересов и как поли­тический аргумент для решения собственных задач. Об инструментализации истории можно говорить в том случае, если собственные политические цели легитимируются за счет исторических фактов, искусственно (ad hoc) привязываемых к конкретной ситуации. Например, в феврале 2006 года, выступая на мюнхенской конференции по безопасности, Ангела Меркель предупредила о недопустимости «умиротворения» в ответ на угрозы со стороны иранского президента Ахмадинежада. Этим выражением она напомнила о французской и британской полити­ке уступок по отношению к нацистской Германии в 1938 году, когда ей была отдана Судетская область тогдашней Чехословакии. Отец и сын Буши легитимировали войну в Персидском заливе 1990 года и вой­ну в Ираке 2002 года также ссылкой на политику «умиротворения» («Appeasement»). Тем самым проводилась параллель между иракским или иранским президентом и Гитлером, что делало невозможными дальнейшие дискуссии или переговоры и морально оправдывало войну как единственно возможное решение [301—2].”

  Aleida Assmann

  0 Copy to clipboard Copy quote

• “Императив «Никогда больше!» подразумевает, что история повторяется и что необходимо предотвращать эти повторы. «Никогда больше!» — это также мо­ральный императив педагогической работы, связанной с памятью об Аушвице. При всей ясности этого посыла остается неопределенной его применимость к конкретным случаям, ибо история не позволяет извлекать из нее дистиллированно чистых уроков. Ссылка на Аушвиц служила немецким политикам аргументом как в пользу отправки солдат бундесвера в Косово, так и против нее: дескать, агрессия Германии во Второй мировой войне не позволяет немцам никаких военных акций, и наоборот, Аушвиц не позволяет немцам проявлять равнодушие к ге­ноциду. Михаэль Иесманн трезво заметил по этому поводу, что твердая решимость «не допускать никогда больше» еще ни разу не сумела предотвратить историческую катастрофу. В 1994 году, когда на экра­ны вышел фильм Стивена Спилберга «Список Шиндлера», весь мир, ужасаясь, следил за геноцидом народности тутси в Руанде; в 1995 году, когда открылась выставка «Преступления вермахта», в Сребренице боснийские сербы проводили геноцид мусульманских сербов [302—3].”

  Aleida Assmann

  0 Copy to clipboard Copy quote

• “Многие нации находятся в плену ключевых событий своей истории, через призму которых страна воспринимает современные вызовы и которые диктуют нормативные установки ее по­ведения. Под воздействием таких исторических воспоминаний, глубоко засевших в памяти и надолго определяющих сознание, формируются культурные парадигмы, посредством которых более или менее принуди­тельным образом осваивается реальность. [...] Нация, которая постоянно трактует вызовы будущего в свете невралгических ключевых событий прошлого, остается в плену (или в тени) собственной истории. Чтобы выйти из этого плена, нужно не забыть их, но преобразовать воспоминания о них так, чтобы прошлое утратило характер все заглушающей апелляции, а следовательно, и свое господство над настоящим [303].”

  Aleida Assmann

  0 Copy to clipboard Copy quote

• “[З]адача культурологических исследований — и это также тема данной книги — заключается в раскрытии опасной динамики коллек­тивных конструктов памяти и разработке критериев для объективной оценки негативных факторов. Вот некоторые из вопросов, посредством которых должен оцениваться конструкт памяти:
  
  — Закрытость или открытость: принимает ли он историческую правду или остается закрытым для нее?
  
  — Односторонность или инклюзивность: сколько противоречий он способен вместить в себя?
  
  — Эгоцентричность или толерантность: какие взаимоотношения с соседями он предусматривает?
  
  — Героизация или виктимизация: является ли для него абсолютной доминантой понятие чести, или же важна исключительно роль жертвы?
  
  — Экстернализация или интернализация: отвергается вина или принимается? [304]”

  Aleida Assmann

  0 Copy to clipboard Copy quote